facebook
Официальный сайт Народного артиста Украины - Павла Зиброва
Биография
українська
русский

"РАЗРЕШИТЕ С ВАМИ ПОЗНАКОМИТЬСЯ"

Скачать книгу в формате fb2

ПОБЕДА, ЗА КОТОРУЮ БЫЛО ЗАПЛАЧЕНО ВОЛОСАМИ

И вот в одиннадцатом классе (это был 1975 год) мы, уже как профессиональные эстрадники, сбежали на республиканский конкурс комсомольской песни, что проходил в Керчи. Понятно, что мы ничего не сказали ни учителям, ни воспитателям, иначе нас бы не отпустили. Об этом знали только ребята по комнате – и больше никто! Ехало нас шесть человек, но денег для того, чтобы купить билеты на всех – не хватило. И мы нашли единственное правильное решение – выкупили купе для четырех, но в него влезли все шестеро. Получилось такое себе, несколько безразмерное, купе... Минимум аппаратуры, которую взяли с собою, закинули на третьи полки. Как партизанам, деньги на командировку нам не выделили, а по этому с собою в дорогу взяли все продовольствие, которое было в наличии у каждого из нас на это время. Но его не хватило, – сало, печенье, яблоки съели еще в дороге, и в Керчи нам пришлось перейти на бублики с квасом, – что поделаешь, эстрада требует жертв.

Приехали. А когда узнали об условиях конкурса, то едва не поехали назад, в Киев. Оказалось, что конкурсанты должны были исполнять только песни членов украинского Союза композиторов. Жюри тщательно проверяло данные, которые были занесены в заявку выступающих: музыка такого-то члена Союза композиторов, стихи – такого-то. А у нас – только собственные песни! Что делать?! И назад не поедешь, так как, во-первых, стыдно возвращаться ни с чем, и, во-вторых, нам уже позарез необходимо было выйти на республиканскую сцену. Нам надо было засветиться и получить оценку профессионалов!

Но все устроилось. Мы – мальчики находчивые, решения нашли очень простое, но немного рискованное. Сделали таким образом. Смотрим: ага, вон в жюри сидит Билаш, так... дальше, о, есть Поклад. Выучили состав жюри наизусть! А в заявку вписали фамилии тех композиторов, которых на этом конкурсе не было! Например, давайте запишем, что музыка этой песни – Вадима Ильина. Его же в президиуме нет! А откуда Билаш или Поклад могли знать, писал эту песню Вадим Ильин или не писал?! И таким образом все наши песни пропустили для выступления!

На этом республиканском конкурсе мы взяли четвертое место и стали дипломантами, вошли в число победителей! Ура!

Первое место тогда взял Иван Попович. Кажется, он именно приехал с Берлинского Всемирного фестиваля молодежи и студентов, на котором стал лауреатом. Понятно, что республиканский конкурс он не мог не выиграть: молодой, упорный, с мюзик-холлом, с девченками-подпевками, оркестром. Вообразите себе: такое шоу – к тому времени!

А почетным гостем у нас была лауреат международного конкурса Алла Борисисовна Пугачева, которая "прогремела" со своим "Арлекино". И мы ее там увидели: с кривыми зубками, между которых, когда она улыбалась, была заметная большая дырка. С веснушками, толстая, с такой кругленькой попочкою, с химией на главе, в очень коротеньком платье...

Мы провели на фестивале все шесть дней, были и за кулисами, и в буфете, – и видели, как Алла Борисисовна зачастую была "подшофе". Вы же понимаете, что женщина в таком состоянии подобна взрывчатке. Именно так и произошло. Все шло ровненько, спокойненько: народ выступал, жюри прослушивало. Все! Уже последний день! Скандал грохнул на заключительном концерте. Послушать лучших исполнителей комсомольской песни (фестиваль, кстати, был посвящен именно этому жанру) пришли высокие должностные лица из министерства, обкома, городскома. Они заняли наилучшие места и очень внимательно слушали всех выступающих, как вдруг Алла Пугачева, находясь в одном и том же веселом состоянии, пошла в зал и села на колени первому секретарю горкома партии!

Какая неистовая была реакция! Какой был скандал! Такого позволить себе не мог никто!

Таким было наше первое знакомство с почти большой эстрадой: мы стали в ранг дипломантов, получили официальный документ, чем заявили о себе, – вот такие мы есть!

А в это время в Киеве началась паника: исчезли дети! Ведь за нас, интернатских, отвечали воспитатели. А здесь нет детей целых шесть дней! Все! Расстреляли!.. в тюрьме!.. в милиции!.. в морге!.. Обзвонили все, что могли – детей нет. Наших однокомнатных ребят спрашивают, где мы, а те молчат – нас не выдают, делают вид, что ничего не знают! Ха! Но паника была страшная...

Через шесть дней мы возвратились. Что было! Представить не сложно... Досталось по первое число... Директор осудил нас к "расстрелу": отправил всю нашу группу стричься наголо! И это тогда, когда очень модно было ходить с длинными космами. А мы и не сопротивлялись. Понимали, что сделали чуть-чуть некрасиво, но только – чуть-чуть. Уже на следующий день вся наша музыкальная школа, хореографическое училище, художественная школа, – все было расположено комплексно, – все гудели: "Они поехали, стали дипломантами, взяли такое почетное звание на республиканском конкурсе, не побоялись, а их – так унизили! " Боже мой! Мы стали героями, почти такими, какими были "битлы"! Из-за этих лысых голов, благодаря директору, нас узнавали. На нас показывали пальцами. И нам уже было не печально, что некоторое время мы походим не модными: мы были лысые, но очень крутые и популярные! Нам все завидовали, все девчонки были наши, нас любили. Так как мы приехали победителями!!!

Спустя некоторое время страсти вокруг нашего "подвига" поутихли, и мы снова набрались наглости уже для того, чтобы пойти к директору и уговорить его разрешить нам сделать в музыкальной школе, в классической музыкальной школе (И – я это подчеркиваю!) сольный эстрадный концерт! С большим трудом нам это удалось. Мы его уговорили!

И этот великий день настал. В зал на 400 мест набилась целая тысяча, а может и больше: народ сидел везде, где только мог, места в проходе считались почти шикарными. Послушать нас пришли не только ученики нашей музыкальной школы, а и студенты из консерватории, и, разумеется, преподаватели. В передних рядах сидела профессура. Будет неправдой сказать, что мы не волновались. Мы волновались и очень, ведь перед нами – люди, оценка которых в особенности важная и достойная всех званий лауреатов. Мы заиграли. Первое волнение прошло, и для нас было настоящим праздником увидеть, как буквально через несколько номеров профессор Новак начал безумно аплодировать и кричать "Браво!"

Концерт в двух отделениях прошел с фурором. Какой был прием! Какой был шквал аплодисментов! Нас реабилитировали, простили, и после этого концерта, который принес нам признание в родной школе, наша команда уже могла позволить себе сдавать экзамены "левой задней ногой". По языкам, физикам, химиям, в которых мы были не очень сильны, преподаватели ставили нам хорошие отметки.

Однако, после успеха в нашей десятилетке, нам захотелось еще большего признания в музыкальном мире – нам уже позарез необходимо было показать себя в консерватории, выступить в большом консерваторском зале, в котором никогда не было эстрадных концертов! Звучала классика, звучал орган, но эстрада – никогда!

К этому делу мы отнеслись очень серьезно и дипломатично.

Комсоргом консерватории тогда был Вася Стасюк. Мы подошли к нему и так кротко, но с верой в правое дело, предложили: "Вася, а Вася, давай сделаем благотворительный концерт. Понимаешь, все деньги, которые мы заработаем на этом концерте, перечислим в Фонд мира. Это же так классно! Ты только организуй нам разрешение ректора".

Понятно, что в данном случае деньги нам были не нужны. Нам был нужен пафос! Чтобы нас еще увидела и признала консерватория! А слух уже пошел: в десятилетке эстрадная группа выпускников, которая назывался "Явир" сделала грандиозный концерт! И Вася "пробил" разрешение ректора! Билеты на нас стоили по 1 рублю. К тому времени это были немалые деньги. Если на таких супер-звезд, как София Ротару, делали билеты по 2 руб..50 коп., то по 1-2 руб. билеты были у "Самоцветов", у "Кобзы".

Несмотря на такую "звездную" цену, зал продался. Аншлаг был полный! В оркестровую яму людей проводили по-блату!.. Мы играли два часа в двух отделениях под неистовые аплодисменты. Консерваторским нос мы утерли по полной программе.

Но это был последний год, когда мы играли вместе, полным составом: все закончили музыкальную десятилетку и разъехались поступать в разные вузы. Ансамбль разбежался.