» Книга про творческий и жизненный путь Народного Артиста Украины - Павла Зиброва

После армии я возвратился в эстрадно-симфонический оркестр на контрабас и бас-гитару. И все началась снова: "Киевлянка"-"шманка", Октябрьский дворец и т.д., и мы с первой женой разбежались – такого мужа тяжело выдержать.

Полгода я жил, как хотел. Воля! Ни семьи, ни детей... А потом эта безответственность надоела, и я понял, что срочно надо что-то менять.

Помог мне в этом, сам того не знавая, мой бывший тесть, Заслуженный артист Украины, который имел шикарный, тенор. И когда после развода мне пришлось уйти, он подарил мне огромную груду пластинок с итальянской классикой. Дома у меня был проигрыватель, и я слушал не эстраду, а эти пластиночки. Казалось бы – эстрадный мальчик, но я пришел в такое восхищение от классики, что начал под них петь! Начал задерживаться на работе в оркестре и под фортепиано что-то себе мурлыкать.

Однажды после окончания рабочего дня ко мне подошел наш главный дирижер, Анатолий Васильевич Ануфриенко:

– Я вижу, Паша, ты после работы остаешься, под фортепиано поешь. А ты знаешь, у тебя – неплохой голос, теплый тембр. Тебе надо заниматься вокалом!
– Я бы – с большим удовлетворением! Мне нравится классический репертуар
И он мне предложил:
– Я сейчас иду в консерваторию к Курина. Могу тебя ему показать.
Взял меня за руку и повел. Заводит в класс и говорит:
– Послушай парня!
Я запел под Магомаева "Благодарю тебя за песенность города". Курин послушал и так скептически:
– Н-да-а... Никуда не годится. Если ты желаешь серьезно, заниматься вокалом, надо все начинать с начала.
Я растерялся:
– Но мне уже 28 лет... Неужели я буду заниматься?
Курин улыбнулся:
– Если имеешь желание, то будешь брать у меня частные уроки два раза в неделю. Для меня ты интересен – будешь моим экспериментальным мальчиком. А интересный ты мне тем, что уже сформировался как музыкант – у тебя десятилетка, консерватория. И мне интересно будет с тобой работать как с готовым музыкантом, лепить твое дыхание, твою вокальную структуру.

Вот так год, прежде чем поступить снова в консерваторию на вокальное отделение, я занимался с Виктором Николаевичем Куриным. Для начала, чтобы укрепить дыхание, дыхательные мышцы, он показал мне дыхательную гимнастику Стрельниковой. И я, как фанат, с утра до вечера, где угодно, по 30-40 раз на день делал эти специальные движения. И со временем ощутил, что дыхания стало более сильным. Дале были звуки "ми-ме-ма-мо-му". Кроме них и коровьего мычания, выжимать из себя другие звуки, то есть петь, мне категорически было запрещено круглый год. Мое желание научиться грамотно петь было таким сильным, что я просыпался в семь утра, делал гимнастику Стрельниковой и начинал мычать так, что бедные были мои соседи. Они еще спят – а с верху, и с низу, Зибров уже выдает эти идиотские звуки. Понятно, что во мне стучали стены, кричали, чтобы замолчал, – и это можно было понять. Разве могли они тогда даже подумать, что из Зиброва что-то выйдет? Это был конец 80-х. Хорошо, что рядом с моим домом был лесок. Я ходил туда и мычал там круглый год, как медведь. И только через год я ощутил, что могу переходить от упражнений к песенкам, к ариям. Я решил – буду поступать в консерваторию!

Завкафедрой тогда на вокальном отделении был Константин Огневой, Народный артист Украины, известный певец. Подаю я документы, и он мне говорит:

– Зачем ты снова поступаешь? Тебе почти тридцать лет... Ты свое уже отучился. Дай молодым, восемнадцатилетним поучиться, а то будешь только место занимать.
Курин, который был вместе со мной, стал на защиту:
– Не трогай, это мой экспериментальный мальчик. Из него будет дело.

И снова для меня начались вступительные экзамены. Было два тура. Первый тур – в маленьком зале консерватории, второй – в большом. Я подготовил две итальянских арии и одну украинскую песню. Перед своим выступлением я посмотрел, как эти восемнадцатилетние мальчики и девочки выходят на сцену, подходят к роялю, все в них трясется, ужасно волнуются – не могут сделать ни шаг вправо, ни шаг влево. Так мне их стало жалко. А я – парень эмоциональный, с опытом, – привык, играя в ансамбле, ходить по сцене вперед-назад. И здесь вышло то же самое – начал петь, свободно ходить, когда надо – руку к небу поднимать.

А в приемочной комиссии сидели метры – М. Кондратюк, Д. Гнатюк, К. Огневой, Диана Петриненко, Евгения Мирошниченко. Как они были удивлены! Все они поставили мне пятерки:

– Посмотрите, какой музыкальный парень! Посмотрите, как он двигается! Арии поет, как песни. Да ведь он же – концертный парень!

И я пошел дальше сдавать вступительные экзамены – язык, литературу и т.д. Захожу – а там сидят все преподаватели, которые учили меня в консерватории. Посмотрели на меня, забрали экзаменационный лист и поставили все пятерки. Так в тридцать лет я стал студентом. Понятно, что работу в естрадно-симфоническом оркестре я не бросил.

На первом курсе состоялся мой первый конкурс.

К содержанию